Герои и мученики науки [Издание 1939 г.] - Клара Беркова

Вот почему и многие буржуазные ученые и служители религии, ставшие приказчиками капитала, выбиваются из сил, чтобы «примирить» науку с религией. Теперь церковники не отвергают ни законов физики, механики, астрономии, ни основ медицины и гигиены, как это было в средние века. Напротив, они сами широко используют достижения новейшей науки и техники, как, например, радио, кино. В Америке речи проповедников передаются по радио, в церквах демонстрируются фильмы религиозного содержания. Но как только дело доходит до выводов, церковники стараются «обезвредить» науку, сделать ее ручной, всяческими подлогами доказать, что наука мирно уживается с господом богом, творцом неба и земли.

«Одна крепость за другой капитулирует перед натиском науки… И в ней не остается больше места для творца», говорит Энгельс о победах науки над религией. Признать эту беспощадную правду для церкви значило бы покончить самоубийством. Она предпочитает приспособляться к новому положению вещей, перейти от явной, открытой борьбы с наукой к скрытой, замаскированной.

В Западной Европе и в Америке вошли в моду «научная религия» и «христианская наука». При «святейшем» Ватикане организована Академия наук, в которой получают «высшее образование» полторы тысячи учащихся. В капиталистическом обществе фальсифицируются не только пищевые продукты, но и наука. Церковь готовит кадры священников, которые при помощи фальшивок должны доказывать, что наука и религия — родные сестры. Религия проникает в физическую лабораторию, в астрономическую обсерваторию, в медицинские общества. Многие буржуазные ученые объявляют себя верующими. Астроном, исследуя движение небесных тел, «первый толчок» приписывает господу богу. В биологии поднимают голову «виталисты» (от слова «вита» — жизнь), которые утверждают, что в основе жизни лежат не материальные процессы, а какая-то сверхъестественная, недоступная познанию жизненная сила. Возникают медицинские общества под покровительством святых: таково, например, «Общество святого Луки» в Брюсселе (Бельгия).

Дарвинизм, конечно, не составляет исключения из общего правила. И в этой большой области научного знания делались попытки заполнить пропасть между наукой и религией.

В американском журнале «Наука» в 1930 году была напечатана переписка между ректором одного университета и известным в США профессором биологии. Этот почтенный ученый высказывал такие взгляды:

«Будучи христианином, я не могу учить чему-либо, что противоречило бы моему пониманию веры. Будучи в то же время ученым, находящимся во всеоружии знания, я не могу не признавать эволюции.

Я являюсь эволюционистом, признающим существование бога.

Я верю в эволюцию, как в развитие, но развитие, происходящее не как результат случайного совпадения ряда причин, а как направленное рукою божией…»

Буржуазный ученый заставляет Дарвина подать руку библейскому пророку Моисею!

Борьба религии против дарвинизма иногда принимает более открытый характер. Дарвинизм, рассеивающий религиозный дурман, тем самым угрожает господству эксплоататоров. Вот почему государство охотно приходит на помощь церковникам, когда они переходят в наступление.

Генеральный бой дарвинизма с темными силами поповщины в союзе с капиталистическим государством разыгрался на американской территории. Речь идет о знаменитом «обезьяньем процессе», происходившем в городке Дайтоне, в одном из южных штатов США.

23 марта 1925 года здесь был издан следующий закон:

«Генеральным собранием штата Тенесси установлено, что каждому учителю в каждом колледже, в каждой общественной школе штата законом воспрещается обучать теории, которая отрицает рассказ о божественном творении человека, как учит библия, и вместо того утверждает, что человек произошел от животных низшего порядка.

Всякий учитель, признанный виновным в нарушении сего закона, будет виновен в преступлении».

За штатом Тенесси пошли и другие. Закон против преподавания учения Дарвина был внесен в законодательные палаты пятнадцати южных штатов.

Вскоре после этого к судье города Дайтона поступил донос на молодого учителя Скопса, который осмеливается преподавать детям учение Дарвина. 25 мая Скопе был арестован. Он должен был предстать перед судом как нарушитель закона.

Главным обвинителем на процессе выступил бывший кандидат в президенты США, известный мракобес и ярый враг эволюционного учения Брайан. В своих книгах «Библия и ее враги» и «Угроза дарвинизма» он защищал поповщину против науки.

Брайан еще до начала процесса развил большую агитацию. Он ежедневно собирал массу народа и проповедовал в духе средневековых монахов:

«Библия — единственный источник наших знаний… Библия — единственный образец нашей нравственности. Каждый христианин считает библию откровением воли божией».

Наука не нужна, говорил Брайан, и вот почему:

«Неученых в нашей стране гораздо больше, чем ученых. Вот несколько цифр, которые мне сообщили священники. Только один из пятидесяти наших мальчиков и девочек, окончивших школу, поступает в университет. Только один из ста кончает его. Наука, которая обращается только к окончившим школы, не нужна для девяноста девяти процентов всего народа».

«Спор между эволюцией и христианством — борьба не на жизнь, а на смерть!» воскликнул Брайан в одной из своих речей.

Обе стороны деятельно готовились к бою. Для защиты Скопса, по настоянию передовых граждан, был приглашен известный юрист Дарроу и еще трое в помощь ему.

Захолустный городишко Дайтон, живший сонной жизнью, всколыхнулся. Речи Брайана, приезд защиты, наплыв столичных журналистов — все это взбудоражило жителей. В Дайтоне почти не было ни рабочих, ни интеллигенции; двухтысячное население города состояло из мелких фермеров, купцов, ремесленников. Это были отсталые, религиозно настроенные люди, не имевшие никакого представления об эволюции. Дайтонцы привыкли верить своим проповедникам, и искусная агитация Брайана произвела на них большое впечатление.

10 июля, в день начала процесса, в городке царило необычайное возбуждение. В Дайтон понаехало много народу из окрестностей. Возле здания суда столпились фотографы, кинооператоры, журналисты и просто любопытные. Улицы были запружены автомобилями. Пестрые плакаты, расклеенные по приказу Брайана, кричали в ухо прохожему: «Читайте библию!», «Изгоняйте богохульников!», «Рука господа да поразит нечестивых!» На многих лавках висели плакаты: «Обезьяньим людям здесь не продают». В толпе мещан у здания суда раздавались насмешливые возгласы: «Брат мой, твой хвост свешивается сзади», «Подбери свой хвост» и т. п.

На суде господствовали «богобоязненные» настроения. Каждое заседание начиналось с чтения молитвы. Присяжными заседателями, от которых зависел приговор, были выбраны двенадцать кулаков-фермеров. Все это были люди совершенно необразованные, а один из них — даже неграмотный. Суд тщательно охранял присяжных от влияния «нечестивой» науки. Едва только кто-либо из защитников начинал разъяснять, в чем состоит эволюция, присяжных немедленно удаляли из зала суда.

Не лучше была атмосфера и в городе. Брайан и другие агитаторы внушали дайтонцам, что нет большего позора, как вести происхождение от обезьяньих предков. На третий день процесса какой-то бродячий фокусник привез в город двух обезьян. Он думал продать их либо Брайану, либо Дарроу, смотря по тому, кому из них понадобится «вещественное доказательство». На станции, где находился фокусник со своим живым товаром, собрался весь город. Набожные мещане плевали, глядя с отвращением на свою предполагаемую родню. Брайан ходил вокруг, потирая руки и науськивая толпу на дарвинистов. Ребятишек, глазевших на клетки с обезьянами, ежеминутно разгоняли.

Горилла в тропическом лесу.

Присяжные заседатели явились на станцию в полном составе. Тут же был и Брайан. После торжественного осмотра обезьян их увезли в гостиницу. Но два священника, остановившиеся в той же гостинице, потребовали, чтобы обезьян и духу не было. Злополучный владелец живого товара еле унес ноги, под свист и улюлюканье толпы. Отвращение дайтонцев к «обезьяньим людям» достигло крайнего предела.

При таких обстоятельствах Дарроу произнес свою защитительную речь.

Приведем некоторые выдержки из нее.

«Нам трудно выступать в этом деле, — сказал Дарроу. — Я не могу перевести свой рассудок назад, в шестнадцатый век. Разве мы не видим здесь самой серьезной, после средневековья, попытки разрушить образование? Единственная разница в том, что подсудимый не может быть сожжен сейчас, как сожгли бы его тогда. Но как знать? Быть может, мы еще к этому вернемся».

«Закон говорит: нельзя учить теории о происхождении человека, которая противоречит библии. Библия — не одна книга; она состоит из шестидесяти шести книг, написанных на протяжении многих столетий — одни раньше, другие позже. Это книга о религии или о нравственности. Это не научная книга. Она никогда не имела ничего общего с наукой. Она ничего не говорит о том, как построить железную дорогу, пароход и вообще что-либо, способствующее прогрессу. Это не учебник химии, не учебник геологии. Авторы ее ничего не знали о геологии, о химии. Это и не учебник биологии — о биологии авторы библии не имели ни малейшего понятия. Наконец, это не книга по астрономии. Люди, писавшие ее, знали только одно: что Земля — центр мироздания!